－ здесь очень спокойные ночи. только поезда шумят.

дым и звезды на дне двора, мягкая кровать, розовый халат, футболка наизнанку.
мне тепло.

мы оба знаем, что ваня не спит. почти три часа ночи, а мне кажется, что утро никогда не наступит.
в голове ветер, аффинаж и уют неопрятной комнаты.

мы гуляли по берегу, небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, влажный песок пружинил под ногами. чайки кружили у самой воды, не издавая ни звука. я считала корабли на горизонте, барни безуспешно строил серьезное лицо.
мертвый дельфин. он лежал на боку у самой кромки воды, его гладили волны, мелкие ракушки прилипли к резиновой коже. необыкновенной силы зрелище, предвестие апокалипсиса.
небо темнело, а мы молча смотрели на его маленькое влажное тельце.

пару дней назад я сидела на залитой солнцем городской площади. приятный ветерок ласкал обнаженные руки, дети пугали голубей, мальчишки мчались на скейтах, стайки девушек фотогоафировались на фоне фонтана.

ночью накануне максим сорвался на истерический крик, порвав все, что было соткано за все это время для нас двоих. я любила того, кого сама же придумала, кого-то, кто выше, сильнее, мудрее меня. я лежала в высокой траве, пьяная, тушила о собственную кожу окурки и чувствовала себя бестелесным ничем.

на соседней лавочке расположилась молодая семья с большим голубоглазым хаски. мать извлекла из упаковки мороженое, и пёс с удовольствием откусил половину порции. я восторженно улыбалась этой невероятно забавной и милой картине и думала, что это вовсе не смертельно, что я живу, впереди выходные, 18 дней до последнего звонка.

я без тебя продолжу путь. у меня будет лето.

ребят, я так люблю этот город

проснулась от церковных песнопений из телевизора, как будто воскресла

- извини, можно я тебя сфотографирую?
- эм, зачем?
- потому что ты красивая

(а другими в 18-20 и не бывают)

с появлением камеры я стала замечать больше красивого.
красивые люди, красивые дома, плиточка на дороге, худые уличные коты, облупившиеся заборчики, цветущие абрикосы, забытые на столике бутылки, огни фонарей, разноцветные пирожные в витрине, яркие вывески

я слишком люблю смотреть на этот мир, чтобы покинуть его ближайшим рейсом с высотки до козырька подъезда

лучше закурю и сфотографирую вид

если что-то пойдет не так, всегда можно убежать в севастополь, работать в какой-нибудь кофейне, покупать по субботам redrum в бургерной, завтракать каждый день в разных местах, фотографировать, ходить в тот театр и ездить автостопом в ялту, петь песни на набережной, теряться в лабиринтах узких улиц и любить жизнь.

и я, черт возьми, буду писать. плевала я на всех. я продолжу переводить бумагу с чернилами, умирать над открытой страницей ворда и буду работать в журнале. в краснодаре.

я буду поднимать себя с кровати сама, заваривать себе кофе сама, следить за собой и очень стараться и я все смогу.

- а что делать, когда одолевают грустные мысли?
- упал-отжался.

я бы не сказал, что за два месяца произошли кардинальные изменения, но тенденция хорошо различима.
если хочу спать днем или ранним вечером - поднимаю себя с дивана и берусь за грязную посуду или пылесос.
начинаю убеждать себя в покинутости и всеобщей нелюбви - хватаю книгу и ввинчиваюсь глазами в страницы.
тянусь за шоколадкой - вслух просчитываю штрафные упражнения.
хочу включить циничного ублюдка - улыбаюсь и отлепляю дрожащие пальцы от телефона.
если мне хватило наглости называть себя кремнем, то я смогу подтвердить это делом, а не только самоуверенной речью.

вчера какой-то парень в автобусе флиртовал со мной, пока рядом стояла моя девушка.
кое-что о жизни ЛГБТ, что вы могли не знать: фраза "Прости, но у меня есть девушка" звучит не как уважительная причина, а как приглашение на тройничок.

именно тебя-то мы и ждали все эти годы, ага.

знаете это, когда нужно быть в порядке, чтобы другие тоже были в порядке